 |
Запрещенные фильмы (отрывок)Примером тому драматическая судьба озорного "историко-революционного мюзикла" "Величие и падение дома Ксидиас", ставшего впоследствии известным под названием "Интервенция" (реж. Геннадий Полока, 1968-1987), снятого по знаменитой в предвоенные годы одноименной пьесе Льва Славина, в центре которой деятельность одесского подполья во время оккупации Одессы войсками Антанты.Впрочем, термин "историко-революционный" можно было отнести к картине Полоки только при очень богатом воображении (или при очень большом лукавстве его авторов). Ибо со времен Маяковского, Мейерхольда, Охлопкова, Фореггера, Протазанова и Эйзенштейна (не случайно именно эти имена поминались в одной из бумаг, направленных властям в защиту картины) не было в советском искусстве произведения столь радостного, яркого, азартного, темпераментного. Столь оригинального, наконец. Однако именно это и вызвало первый испуг кинематографических властей: гротеск, капустник, оперетка на тему революции! Это было недопустимо! Впрочем, это был только первый шок. Главный был вызван как раз изобилием "трефных" ситуаций, касавшихся еврейской Одессы, избежать которых режиссер не смог бы, даже если бы очень захотел. (Хотя, замечу в скобках, кое-что все же, на всякий пожарный случай, авторы совершили - так главный герой картины, ее протагонист и движитель, носивший у Славина вызывающе недопустимую фамилию Бродский, был еще в сценарии переименован в Воронова, что, правда, изменило ситуацию в самой незначительной степени, ибо снялся в этой роли все тот же Владимир Высоцкий, который при всей его славянской внешности, тем не менее с удовольствием отыгрывал те неограниченные возможности, которые представляла ему в этом фильме одесская тематика и одесский персонаж). Однако эта незначительная уступка с лихвой отыгрывалась всеми остальными компонентами картины. Достаточно вспомнить совершенно гениальную роль еврея-аптекаря, сыгранную здесь Юрием Толубеевым. Достаточно вспомнить, что даже персонажей, казалось бы, совсем не еврейских (хотя, кто знает в той Одессе все было возможно!) играли актеры с какими-то нерусскими лицами: Ефим Копелян, Марлен Хуциев, Валентин Гафт, Георгий Штиль, Сергей Юрский, комментировавший весь сюжет картины и т.д. и т.п. И когда Полока показал чиновникам из Госкино снятые материалы, и те увидели на экране балаганную демонстрацию "партии сионистов" с мирными скрипочками в руках, а рядом представителей Союза русского народа с топорами и иконами, стало ясно, что никакой революции (тем более, к ее полувековому юбилею, не забудем про эту дату и на этот раз) в этом фильме не будет, не будет ничего святого, а будет сплошное издевательство над этим самым святым и полное торжество еврейского духа. В результате последовал безапелляционный вердикт тогдашнего шефа советской кинематографии А. Романова от 29 ноября 1968 года: "Фильм "Величие и падение дома Ксидиас" является очевидной творческой неудачей киностудии "Ленфильм" и режиссера Г. Полоки, не сумевших найти точного художественного решения картины и тем самым допустивших серьезные идейные просчеты... Дальнейшую работу над фильмом... признать бесперспективной... Затраты... списать на убытки киностудии "Ленфильм". (21) Разумеется, в отличие, скажем, от "Комиссара" столь массированное еврейское присутствие на экране было не единственным мотивом запрета "Дома Ксидиас" - само слово "интервенция" в те самые месяцы, когда советские танки грохотали на улицах Праги, было абсолютно "трефным" и как бы вообще исчезло из советского новояза. Тем более, что об еврейских мотивах в решениях Госкино как бы не было речи впрямую, однако в комплексе, в общем климате, сложившемся вокруг картины, это было несомненно одним из самых раздражающих власть компонентов "издевательства над самым святым". Напомню, шел конец 1968 года. Под "оттепелью", во всяком случае кинематографической, была наконец подведена жирная, безапелляционная черта. До выхода на экраны "Интервенции" должно было пройти девятнадцать лет. Правда, в отличие от Аскольдова, Полока из кинематографа изгнан не был. |
